Беглый ложится свет полуденного солнца на клумбы и грядки, где кружатся осы возле плодов, поздний цвет, и как кротко ложатся тени, рассыпаются, долго лежат на газонах.

Еще сияют березы у подножия насыпи под железной дорогой, значит, мы снова увидимся, как увидели двое влюбленных друг друга под вечер, когда уж темнело и в рассеянном свете серебрилась роса.

Есть и есть песня, была и есть, и пала, была и отступила, и поднялась, и отдала, взяла, осталась одинока, песня, и пала, и взошла, и ночью встала, ночь обняла ее, она меня любила, а я все выпустил из рук.

Мерзнет, и застывает, и распыляется то, что осталось, и утихает, и ветер, мы ли там, под деревьями, идем вдаль, где иначе, где уж долго ждут радость, объятья.

Как далеки огни по ту сторону рельсов, как тихо блестят в тени, где темное плетенье ветвей делит и заметает нашу близость, как след, как ты, побывавшая здесь, как я, нашедший себя, ни с чем нет больше единства.

Уже потемнела листва, и гниль замерзает, яснеет небо, но дорога по берегу озера, она ждет, когда мы пойдем по ней, такие зрячие, такие плывущие, словно снова идем навстречу смерти, которая слаще.

Опускался вечер, и в приближении, словно потеряны, словно объявлены мертвыми, нивы лежали и залы, и темное, в меркнущем свете, покоилось поле под паром, залито неоном, среди гравия лужи сверкали.

Выпал снег, все бледно белизной, и обнищало, остановилось и пустынно, и только иногда качнется лист или падет, кружась, паря, и, как ворона, пролетит сквозь вечер, сквозь ветки в провалы чьей-то жизни.

Уехать вдаль, когда она, укрыта дымкой, уже темнеет, чтобы еще раз вспыхнуло прощанье, будто его не отменить, как новую встречу и как отсвет огней, в котором распростерто все, и пока нет исцеления.

Низко стоит, тянет, и солнце и лучи как руки, будто несут лучи далеко, будто давно не вспоминал о тебе, не видел, не знал, как текут от нас дни, последние, теперь.

И пела ночь, и пела песню, а песня отдавала, и брала, и падала, и поднималась в ночь, но ночь была одна, кругом спала, и песня уставала и устала, пела и плыла, была бледна и будто влюблена.

Еще какой-то осени листва, потом и почки на сирени уже качаются немного, и холодало, дни теплели, и укрывалось солнце так, что тени блекли на траве, сдвигаясь под своим же весом.

Роса, ее немного, гладит отсветом и мягким блеском, и время близко, словно запах, и запахом полна долина, светом, и спит земля, и тень кладет за стеблем стебель, и с каждым взглядом глаз распахнут вдаль, и все синеет.

Словно отпрянут вопрос и потом улыбаясь кивнул, и хорошо сказал, опустился, и указал, где плод был укрыт и покоился, и сказал ты, и запнулся, вздохнув, потому что краснея, потому что как шепот дыхание тихо прервалось.